ЖИЗНЬ СТАРОБЕЛЬЧАН В НАЧАЛЕ 20 ВЕКА.

СВОЁ СОКРОВЕННОЕ ЖИТЕЙСКОЕ.
(ГЛАВА ИЗ НЕИЗДАННОЙ КНИГИ УРОЖЕНЦА СТАРОБЕЛЬСКА МАКУЩЕНКО АЛЕКСАНДРА АЛЕКСЕЕВИЧА «СБОРНИК ИСТОРИЧЕСКОГО ОПИСАНИЯ СТАРОБЕЛЬСКОГО КРАЯ»).
Описывая революционное зарождение и его активные выступления, хотелось бы вернуться к той среде и рабочей семье, в которой вырос.
Мой дед Митрофан Павлович Макущенко боевой участник освободительной войны на Балканах 1877-1878гг. от турецкого ига славянских народов: болгар, сербов, черногорцев и других. Сам он был гвардии гусар Старобельского лейб-гвардейского кавалерийского полка, георгиевский кавалер.
Отец Алексей Митрофанович 1880 г.р. в 1917 г. Участвовал в штурме Кремля, сражался с белыми кадетами, был депутатом Моссовета от солдат-ополченцев.
Мма Ирина Михайловна 1885 г.р. Сама с с. Подгоровка Нижняя, дочь селянина труженика Войтенко Михаила Романовича, брат мамы Федор Михайлович Войтенко 1896 г.р. красногвардеец, красноармеец гражданской войны, был в подполье в 1942 г. По доносу предателей схвачен немецким гестапо и расстрелян над Яром Подгоровской горы.
Нас в семье было 9 душ, отец сапожник, мама прачка, обстирывала панские семьи, жили бедно, полураздетые, всегда голодные. Мы с братом Григорием старшие, на нашем попечении младшие сестры и братья, нянчили, убирали, топили, а весной и летом уход за огородом: прополка, поливка, уборка. Любители были цветов, их полно во дворе и вдоль дорожек, тоже любовный уход, да надо наносить в ведрах с коромыслом через плечо питьевой воды с басени – от трубчатого колодца насоса сотня сажень, это со двора Юрова и Шакина.
Самостоятельно нельзя было отлучиться – строгость, только можно было с разрешения вечером побегать с детворой, поиграть на улице после завершения всех домашних работ.
Основное одеяние полотняная рубашка и штаны с мотузком, с весны до осени обуви никакой – ходи и бегай босиком.
Мясная пища была только на большие праздники, остальное время овощная. Нам подножный корм полюбился: дикий щавель, лебеда, лопуцьки, сурепа, рогоза, листья крапивы, редис, цветы белой сирени, зеленые калачики. В общем то. Что матушка-земля свои дары растила. Самым вкусным был зеленый борщ с листьев крапивы, картошкой, луком и ¼ яйца.
Вот так и жили в глинобитной хате, одна комната, кухня, сени. Спали в ряд на печке- лежанке. Поперек кровати, на полу земляном подстилка с соломы, постельное это ряднина. Так привыкли, не зная, что такое мягко. По надобностям раздетые босиком зимой и летом выбегали во двор.
Кушали за одним столом из общей миски, все съедали, что наварено и приготовлено. Приправой служило растительное масло: подсолнечное, конопляное и льняное. Старались в погреб вдосталь заготовить картошки, капусты, помидор, огурцов, свеклы, моркови. Все со своего огорода.
Во время урожая собирали вишню, смородину, абрикосы, яблоки, груши, тёрен, сливу и все сносили на чердак. Там под железной крышей всё высыхало и зимой компот (узвар) варили.
Рядом с нами был большой Росмаслозавод Ковтунова, где на шести прессах выдавливали подсолнечное масло. Нашу бедность рабочие уже знали, давали нам сычки (это еще горячие спрессованные жмыхи из зерен и лушпайки). Для нас это было самое лакомое, а лузгу из-под семечек забирали в мешках домой. Топили ею жилье, наше счастье, что рядом был этот завод, он спасал нас от холода голода.
Собственного говоря, такая была жизнь и всех остальных людей нашего рабочего переулка. Здесь жил народ мастеровой и трудовой: плотники, маляры, столяры, пекари, кровельщики, сапожники, штукатуры, каменщики.
У нас дома был заведен порядок чистоты, всё имело своё место.
В жилой комнате было 4 окна — два на юг и два на запад. Потолок держался на толстом большом сволоке (бревно), с обеих сторон от стен малые сволоки, уложенные на верха стен и основной сволок, между ними лозовым плетнем скреплено и обмазано глиной потолок. Эту хату купил мой дед Митрофан в 1878 году, сама она постройки 1843г. Стены глинобитные, без фундамента, окна со ставнями, зимой тепло, а летом прохладно. До 1910 года крыша была соломенная, а затем покрыли железом, основательно промасленным. Все деревянные кроквы, перекладины без гвоздей. Во дворе сарай для топлива, хозяйственного инвентаря, с отдельным помещением для бахчевых и гарбузов. Рядом свинюшник и курятник. Огород был большой, земля полупесчаная. На возвышенном месте погреб. Все дворовые строения были под соломенной крышей.
В 1910 году отец посадил в огороде сад: яблони, груши, сливы, вишни. Примерно он просуществовал 12 лет, а затем весть погиб, корневая его часть достигла грунта-пычина каменистая и все зачахло. А сколько трудов было влоржено. Семья огромная, все по характеру разные, но строгость была суровая, никто не смел надеяться на послабление. Но наказывали только справедливо и за то, что учинил. Если наказывает мама, то отец не вмешивается, если наказывает папа, то мама не пожалеет. Случись что на улице, может и побьют, но знали: дома если пожалуешься, то еще добавят. Умей себя защищать. Между собой если кто пожалуется на другого, то одинаково всыпят покрепче и тому и другому.
Если соврешь, то это позор, от тебя все отвернутся. Правду сам о себе скажешь, может, и глупость спорол, пожурят. Этим все кончается, все шло по справедливости, главное без обмана.
Жили мы на окраине города, последний переулок по дороге на Луганск-шлях, теперь улица Старотаганрогская, а переулок – Рабочий.
Между нами и хутором Бутово, который в 1909 году от пожара почти полностью сгорел, постиралось безлесое пространство и пески. Над нами возвышались песчаные бугры, да изредка кущи красной лозы и серебристой маслины, по низам душистый чабрец, молочай, сладкие лопуцьки.
Мелкий мелкий песок течет, как вода на возвышенных местах. Великое множество сновало всевозможных ящериц. По бое стороны Рабочего переулка заросли огромных деревьев, целые рощи, царство для птиц.
С полверсты по шляху с правой его стороны подходит река айдар. Многоводная и глубокая, даже лошади вплавь пускались, там есть места «Писки» — пляж для купания. Зароешься в горячем песке – хорошо, потом снова в реку и вплавь на другую сторону. Бывало и рыбку половишь, но никогда не уходили без разрешения родителей. Один раз за ослушание хорошо был отстеган мамой.
В 1914 году, когда исполнилось 8 лет, пошел учиться в начальную приходскую школу, что в начале Новотаганрогской улицы (теперь улица Кирова), немного выше Заливной. Нашими учителями были Елена Алексадровна Часовникова, Ольга Павловна Смолянинова, а по закону божьему и церковно-слаянскому языку священник Николай Мищенко. Он был злой, наказывал, брал за волосы голову и бил о стенку, а Смолянинова больно била линейкой по рукам. Сколько клякс – столько же ударов. Ставила за доску на колени, посыпав мелкие камешки. Потом в 1919 году при наступлении Красной Армии она удрала с белоказаками.
В 1915 году, несмотря на многосемейность, отца белобилетчика забрали в армию ополченцем на русско-германскую войну. Нам жить стало очень трудно, всё время голодные до измождения, спасение – росмаслозавод – жымх-сычки, зернышки и от холода топили лузкой, носили её мешками.
Мама тяжко заболела. Ночью пошел к врачу домой, добрый человек доктор Зайцев Сергей Константинович. Это было около двух часов ночи, осенняя изморозь со слякотью, сиверко, дрожь пронимала. Когда к нему постучался. Он встал, вышел с лампой ко входу, расспросил про нашу бедную семью и что отца нет. Быстро оделся, взял свой чемоданчик и мы с ним пошли по Монастырской улице, он жил против монастыря, около Оранского повернули по Старотаганрогской и пришли к нам. Врач . как после мне сказал. Внимательно осмотрел и пролушал больную маму, потом написал рецепт, вложил в конверт, дал его мне и предупредил пораньше утром в аптеку, а главное закупить продуктов. Заметил: «Вы же все истощенные. Надо питанием поддержать, иначе и лекарство не поможет». Мама заплакала и говорит: «Доктор, как же быть, у нас нет денег на покупки, а даром или в долг не дадут». Он ответил: «Дорогая Михайловна, Вам с детками главное питание, всё купите». С тем его проводил до шляха, он отправился домой пешим ходом в непогоду.
Я вернулся домой, прибавил свет фитиля и дай, думаю, посмотрю, что там за рецепт. Открыл конверт, а там рецепт на лекарство и ассигнация 50 рублей. Это большие по тому времени деньги. Утром домой доставил лекарства, а в лавочке Йонова, что недалеко от нас. Купил продукты и крупу. Как в большой праздник все были сыты.
Через два дня на линейке приезжает доктор Зайцев. Спросил: «Как себя чувствуете?» и шутит, заявив, что ему повезло. Когда, вернувшись от нас домой, за ним вскорости приехал фаэтон богатой купчихи Кожуховой, у неё сын Сергей заболел. Они за визит ему заплатили 500 рублей. Говорит: «Повезло на вас». И еще оставил нам 50 рублей. Мама расплакалась, к нему обращаясь: «Доктор, такого долга не сумеем заплатить, вовек таких денег у нас не было». Он смеется: «Ничего вы мне не должны, поправляйтесь на здоровье. Еду опять к Кожуховым, обещал у них быть к больному».
Через пару дней к нашему двору подъехала подвода, запряженная парой лошадей. Заходит с неё человек и кричит маме: «Принимайте. Прислала хозяйка Кожуховша вам муки, пшена, гречки, масло подсолнечное и кусище мяса. Передала, что её дар по просьбе доктора».
В то тяжелое время мы были спасены от голода.
(ОРФОГРАФИЯ НАПИСАНИЯ СОХРАНЕНА).

P.S. К сожалению, пока не находит документального подтверждения информация Макущенко А.А. о лейб-гвардейском кавалерийского полку с названием «Старобельский лейб-гвардейский кавалерийский полк». По-видимому, полк неофициально назывался из-за места временной дислокации Старобельским, однако официально полк не назывался Старобельским, а носил другое название.